Красавица и чудовища. Как Хатия Деканоидзе строит Национальную полицию Украины

В ответ на комплименты фотокора Фокуса Хатия Деканоидзе устало машет рукой: "Самое главное — что я делаю и что сделаю". И добавляет: "Только не фотографируйте меня, пожалуйста, за рабочим столом. Я столько времени провожу за ним, что уже не могу его видеть". Пресс-секретарь Хатии, с которым мы разговорились в ожидании интервью, признался, что с трудом выдерживает рабочий график своего босса: обычно в 8 утра Деканоидзе уже сидит за этим самым столом и часто покидает кабинет в 2 или в 3 часа ночи. Во время интервью было видно, что Хатия устала и не перестаёт думать о чём-то ещё. Но силы для ослепительной улыбки находит всегда.

Где найти свежую кровь?

Динамика реформирования милиции явно не та, на которую рассчитывали во времена Майдана. В Грузии всё удалось сделать гораздо быстрее.

— В этом случае лучше не сравнивать Украину с Грузией, потому что масштабы разные. Национальная полиция работает чуть больше ста дней. Это слишком короткий срок для того, чтобы перестроить правоохранительную систему в такой большой стране, как Украина. Нам нужно очень оперативно создать совершенно новую систему, ориентированную на общество. Систему, благодаря которой люди смогут почувствовать себя защищёнными. Ведь одной из причин Майдана было то, что граждане не чувствовали себя в безо­пасности.

Главное достижение Хатии Деканоидзе в Украине — это…

— Создание 7 ноября прошлого года Национальной полиции. Это уже свершившийся факт, достояние истории. Нам было очень трудно, потому что начинали с нуля, кроме того, надо было продолжать реализовывать проекты, начатые ранее. Я имею в виду патрульную полицию, которая к маю этого года будет уже в 29 украинских городах. Мы изменили структуру и функционал Национальной полиции, в том числе и криминального блока, реформирование которого требует большой скрупулёзности и сенситивности. И наконец, мы запустили национальную платформу переаттестации — первый этап очищения кадров. Наша реформа в корне отличается от путинской: мы привлекли к контролю полиции общество, а в России милиционеры просто однажды утром проснулись полицейскими.

Но после переаттестации на руководящие должности в полиции нередко попадают старые кадры с криминальным прошлым, люди, обвиняемые в сепаратизме, как, к примеру, экс-глава Винницкой полиции Антон Шевцов. Почему так получается?

— В Украине все привыкли к тому, что главные вопросы решаются закулисно. Я принципиально против этого. Если мы начнём скрывать от общества что бы то ни было, уподобимся старой милицейской системе. Поэтому я могу открыто говорить обо всём, в том числе и о Шевцове. Прежде всего, Шевцов не проходил переаттестацию. В некоторых областях она уже закончилась, но руководители её пока не проходили. Мы хотели дать изменённой системе устояться. Кроме того, назначение на высокие посты — это тоже своеобразный тест. Мы сразу видим, кому общество доверяет, а кому — нет.

"Наша реформа в корне отличается от путинской: мы привлекли к контролю полиции общество, а в России милиционеры просто однажды утром проснулись полицейскими"

Хатия Деканоидзе

об основном отличии украинской реформы милиции от российской

Людей, которым общество предъявляет претензии, обычно увольняют из МВД не сразу, пытаются защищать. К примеру, по поводу Шевцова СБУ объявила, что он прошёл проверку на полиграфе и не причастен к сепаратистской деятельности.

— Не могу ничего говорить об СБУ. Когда стало известно о некоторых новых обстоятельствах в деле, в частности, всплыло видео парада в аннексированном Крыму, в котором участвовал Шевцов, мы вызвали его в Киев и попросили написать рапорт об увольнении. Да, некоторых людей действительно приходится защищать, потому что среди руководящего состава полиции есть определённый кадровый голод. Если вы спросите у меня, какой сегодня в полиции процент людей с идеальной репутацией, не замешанных в каких-либо тёмных делах, я не смогу ответить. Правоохранительная система Украины работала так, что было очень трудно оставаться не замешанным в криминальных схемах. Для нас сейчас главное отстоять новую платформу полиции, вы­играть время, чтобы найти новые кадры, привлечь в полицию свежую кровь.

Правда ли, что кандидатуру Александра Терещука, назначенного главой Киевской полиции и потом уволенного по вашему представлению Арсеном Аваковым, вам навязал президент? Часто ли вам навязывают "нужных людей"?

— Я изначально была недовольна работой Терещука и всегда считала, что он не может служить в полиции. Какие политические интересы преследовались при его назначении, меня не волнует. Я стремлюсь к тому, чтобы Национальная полиция оставалась вне политики. Когда я была в командировке в США, возникли новые обстоятельства, после чего мы избавились от Терещука.

Вы имеете в виду митинг не прошедших переаттестацию милиционеров, в организации которого обвиняли Александра Терещука?

— Да. После этого мы поменяли в киевской полиции 90% руководящего состава. То есть почти всех начальников. Меня часто спрашивают: что будет с теми людьми, которых вы фактически выгнали на улицу после переаттестации? Но большинство из этих людей, особенно руководители, так или иначе были причастны к криминальным схемам. И я не могу найти им оправдания. Полицейскими не рождаются. Очень немногие люди старой закалки способны почувствовать новую полицию.

Адвокат полицейских. Хатия Деканоидзе намерена сделать так, чтобы полицейский имел больше прав, чем пьяный водитель

Где удалось найти новых людей на руководящие должности в киевской полиции?

— Мы вынуждены были брать их из старой системы. Но все они прошли переаттестацию, все прошли тест на полиграфе. Благодаря этим назначениям удалось разрушить криминальные схемы, которыми была буквально пропитана киевская милиция.

Министр экономики Айварас Абромавичус подал в отставку из-за попытки навязать ему "смотрящего". Пытались ли навязать "смотрящих" вам?

— Я бы никогда не согласилась работать "под надзором". Я ничего не скрываю. Если есть моменты, с которыми я не согласна, я обсуждаю их со всеми. И если Национальная полиция будет развиваться не так, как нужно, я скажу об этом во всеуслышание. У меня нет в Украине ни родственников, ни политических, ни бизнес-интересов. У меня есть только работа.

Назначать на ключевые должности в Национальной полиции может только министр внутренних дел. Такая практика не мешает вам работать?

— Я делаю представление, а министр - утверждает. Таков закон.

Какой слон без хобота?

Как вы оцениваете качество тестов, на основе которых проходит переаттестация? Многие жалуются на их сложность.

— Я много лет работала в системе образования и могу сказать со всей ответственностью: тесты самые обычные. Первый — на общее развитие. Это стандартный General Skill Test, который за границей сдают при поступлении в вузы. По его результатам также определяют способности человека к аналитическому мышлению. Этот тест мы получили от наших зарубежных партнёров и адаптировали его для Украины. То есть его уже применяли в других странах. Ещё один тест — профессиональный.

Какой слон без хобота? Такой вопрос был в тестах, используемых при переаттестации полицейских.

— Всего вопросов более 10 тысяч, компьютер сам формирует из них конкретное задание. Но никто не говорит, что для того чтобы успешно пройти тест, нужно ответить на все вопросы этого задания. С другой стороны, что вы можете сказать о человеке, который из 60 вопросов на общее развитие ответил только на 7 или на 10?

"Мы постарались сделать так, чтобы те, кто прошли переаттестацию, получили удвоенную зарплату. Но в абсолютных цифрах это не так много. Если раньше участковый получал 2100 грн, то теперь — 4100 грн"

В любом случае многие полицейские не хотят искушать судьбу и переводятся в другие силовые подразделения, например, в полицию охраны, рассчитывая потом вернуться, но уже без всяких экзаменов и проверок.

— Каждый полицейский должен понимать, что неприкасаемых нет и переаттестацию пройдут все сотрудники правоохранительных органов. Мы доберёмся и до полиции охраны. Просто сейчас в приоритете переаттестация сотрудников криминального блока.

Понимаете ли вы, что переаттестация ничего не даст, если полицейским не поднимут зарплату?

— Да, это самая большая проблема для нас. Чтобы качественно работать, полицейский должен чувствовать себя защищённым. Мы постарались сделать так, чтобы те, кто прошли переаттестацию, получили удвоенную зарплату. Но в абсолютных цифрах это не так много. Если раньше участковый получал 2100 грн, то теперь — 4100 грн. Вот такая сейчас минимальная зарплата полицейского. Конечно, её размер совсем не тот, который нужен для эффективной борьбы с коррупцией. Если следователь получает 4000 грн, ему трудно устоять перед соблазном взятки. Чтобы решать эту проблему всесторонне, мы сейчас усиливаем департамент внутренней безопасности, который уже с ноября прошлого года возбудил 87 уголовных дел против правоохранителей.

Раньше милицейские должности покупались. Недавно в редакцию поступила информация из Кременчуга о том, что за сохранение должности после переаттестации необходимо заплатить. Назывались суммы от $1 тыс. до $6 тыс. Департамент внутренней безопасности фиксировал такие случаи?

— Это недостатки старой системы. Многие думают, что всё можно купить. Есть много недобросовестных людей. Время от времени мы получаем информацию, что кто-то продаёт тесты, кто-то — собирает деньги за назначения на должности. Данная ситуация находится под нашим постоянным контролем.

Правоохранители одной из центральных областей рассказывают, что накануне переаттестации с ними начали работать психологи, и якобы это связано с само­убийством милиционера, который не прошёл переаттестацию. Возможно, не стоило рубить с плеча и действительно нужно было психологически подготовить всех к переаттестации, а также параллельно разработать госпрограмму, которая позволила бы уволенным милиционерам получить новую специальность? Ведь озлоблённый милиционер — это взрывоопасная смесь, со своими специфическими знаниями он может пополнить ряды криминалитета.

Хатия Деканоидзе: "Полиция — лишь часть правоохранительной системы страны. Если реформировать одну полицию, глобальных изменений не произойдёт"

— Я не социальный работник. Моя задача — очистить ряды Национальной полиции хотя бы минимально.

Работа над ошибками

Статистика преступлений, обнародованная Генпрокуратурой, откровенно пугает: по сравнению с 2013 годом в прошлом году на 74% выросло количество имущественных преступлений, связанных со злоупотреблением доверием; на 69% увеличилось количество угонов, на 40% — умышленных убийств, на 12% — краж. Это всё трудности переходного периода в реформе правоохранительной системы?

– У меня несколько другие данные. После реформирования правоохранительной системы доверия граждан к полиции резко увеличилось. Соответственно с каждым днем все больше людей обращаются за помощью. На этом фоне количество криминальных правонарушений против частной собственности с ноября прошлого года действительно выросло (с 311342 до 362213 или +16,3%). Такую тенденцию можно отметить и с начала этого года.

Но даже учитывая это, по итогам 2015 года количество тяжких преступлений уменьшилось на 16,8% (21513 против 25872). Количество умышленных убийств — более, чем на треть (3226 против 4920). Сократилось и количество уголовных преступлений против жизни и здоровья — на 12,9% (53794 против 61760). Сохраняется тенденция к сокращению количества тяжких умышленных телесных повреждений (с 3132 до 2511 или -19,8%), преступлений против воли и чести та достоинства граждан (с 2202 до 1032 или -53,1%), в том числе незаконного лишения свободы или похищения граждан (с 1974 до 873 или -55,8%). Уменьшилось и количество разбойных нападений (3556 против 3895 или -8,7%).

Отдельно хочу отметить борьбу с автоугонами. Особенно я довольна результатами работы Киевского управления полиции по противодействию угонам. В феврале мы задержали 9 крупных преступных группировок, занимавшихся угонами автомобилей в Киеве.

Также нужно не забывать, что с 2012 года в стране ухудшается экономическая ситуация, а это всегда сопровождается ростом преступности. Как только снижается уровень жизни людей, преступность растёт, и, прежде всего, это касается имущественных преступлений. Во-вторых, нельзя забывать, что с 2014 года в стране идёт война, что способствует росту организованной преступности и появлению у преступников большого количества оружия.

Но пойманных полицией преступников часто отпускают суды. Как это отражается на вашей мотивации продолжать реформу?

— Конечно, негативно. Но я не устаю повторять: полиция — лишь часть правоохранительной системы страны. Если реформировать одну полицию, глобальных изменений не произойдёт. Нужна реформа судебной системы. Суды действительно выпускают из СИЗО под смехотворные залоги, в частности, угонщиков и коррупционеров. Из-за этого правоохранительная система Украины не работает на благо страны.

Погоня за BMW, в результате которой был застрелен пассажир автомобиля-нарушителя, выявила явные недостатки в подготовке патрульных. Многие слабо разбираются в правилах применения оружия, плохо стреляют, не умеют блокировать автомобиль-нарушитель и не владеют навыками экстремального вождения. Какие выводы сделаны из этого инцидента?

— Совершенству нет предела, поэтому, наверное, мы никогда не достигнем уровня, на котором улучшать подготовку патрульных будет не нужно. Полицейские всё время упражняются в стрельбе, тактике и других дисциплинах. С другой стороны, общество должно понимать, что "бешеный BMW" — это большая угроза. В прошлом году в ДТП с участием водителей, находившихся под действием психотропных веществ или алкоголя, в Украине погибло около 400 человек и около 4000 человек получили тяжёлые травмы.

400–500 дел сейчас приходится на каждого следователя

Я очень благодарна киевлянам за то, что они вышли на митинг в поддержку не столько полицейского Олийныка (застрелил пассажира автомобиля-нарушителя, находится под следствием. —Фокус), сколько в поддержку всей патрульной полиции. А вывод из этой истории я сделала вот какой: нужно инициировать ужесточение законодательства, касающегося ответственности водителей, севших за руль нетрезвыми. А ещё нужно сделать так, чтобы полицейский, защищающий общество, имел больше прав, чем пьяный водитель.

Когда могут быть приняты соответствующие законы?

— В самое ближайшее время, о чём я постоянно веду переговоры с народными депутатами. Законодательные изменения необходимы нам и для того, чтобы реформировать криминальную полицию: нам нужно перейти на детективную систему, объединить следствие и уголовный розыск. Это позволит разгрузить следствие: сейчас на каждого следователя приходится по 400–500 дел. Я также несколько раз обращалась к народным депутатам с просьбой принять закон, который бы позволил увеличить наказание за организованную преступность. Всё это, конечно, долгий процесс, но мы уже начали его.

Многие патрульные жалуются на саботаж работников старой милиции — дескать, следователи под разными предлогами отказываются выезжать на место преступления. Это дефекты переаттестации, когда старые кадры чувствуют скорое увольнение и попросту саботируют работу? Или это единичные случаи и проблемы как таковой нет?

— Мы сенситивны к данному вопросу. Если нас информируют о подобных случаях, мы незамедлительно реагируем. Да, система сопротивляется, но массовости в данном вопросе мы не наблюдаем. И сейчас работа улучшается. Особенно в Киеве, так как закончился процесс переаттестации и во многих районах назначен новый руководящий состав.

В законе о Национальной полиции сказано, что успех полиции должен определяться по уровню доверия общества. Когда планируете проводить соцопрос?

— Уже в конце марта. Опрос поможет не только определить уровень доверия к полиции в целом, но и даст нам возможность ответить на вопрос, доверяют ли люди конкретным руководителям полиции на местах. По его результатам мы будем принимать кадровые решения, чтобы в полиции не было ни сепаратистов, ни взяточников.

focus.ua