Андрей Левус: Украину ждет еще одна радикальная перемена

Андрей Левус — народный депутат («Народный фронт»), председатель подкомитета по государственной безопасности Комитета по вопросам национальной безопасности и обороны

— Украина пережила три революции, многое изменилось, но убитый имперский монстр постоянно самовосстанавливается и реинкарнируется. В обществе возникает ощущение, будто одолеть его просто невозможно. Что не так?

— На самом деле все рецепты давно написаны. В ХХ веке их хорошо сформулировал Дмитрий Донцов. Если не будет нормальной власти, интеллектуальной элиты, определенного политического класса, которые бы взяли на себя ответственность за всех, то реформы, антураж, политическая деятельность сведутся к фольклору. О чем идет речь? Есть невыученные уроки, и основной из них — врага нельзя прощать. А у нас его, реально уничтожающего нацию, всегда прощают.

После революции 1990-х не была до конца проведена декоммунизация, не уничтожена система совка: от ментальных установок до администрирования страны, правоохранительной сферы и судопроизводства. До Оранжевой революции существовала видоизмененная УССР с какими элементами Украины, но вся система была сохранена, не изменен политический класс. Красные директора, выходцы из обкомов и райкомов и дальше руководили страной, прикрываясь национальным антуражем. Оранжевая революция — то же самое, неиспользованный шанс. Всем известный сериал «Карточный дом».

К сожалению, для большинства политической тусовки ситуация в Украине и политический процесс, собственно, как в этом сериале. Можно менять правила игры, саму игру, актеров, виртуальную реальность. Мало для кого политический процесс является работой и борьбой, обычно это имитация. Сначала они как непримиримые враги ссорятся в эфирах, затем вместе сидят в ресторанах или, вернувшись домой в Монако (а настоящий дом их уже там), семьями жарят барбекю и смеются с украинцев.

После Оранжевой революции шоу заслонило собою настоящие процессы и опять-таки не был зачищен до конца политический класс. Даже пошел тихий реванш, появились меморандумы с врагом, «надо совместно работать», ни одного посаженного регионала, что логично привело к власти Януковича.

Сейчас ситуация повторяется. И если эти карточные домики еще можно было как-то воспринимать в 2005-м, хотя и тогда это было преступно, то сейчас, когда кровь уже лилась на Майдане и льется на Востоке, люди, которые ходят по ток-шоу, клянутся в верности Украине, обнимаются с воинами АТО, но на самом деле продолжают игру в имитацию, — это страшно. Как бы ни было печально, но, очевидно, Украину ждет еще одна радикальная перемена. Не думаю, что в форме Майдана или революции, может, более эволюционная, но она наступит. Смена политического класса, элиты ...

К сожалению, в сознании масс элита — это олигархи или какие напомаженные творческие натуры, псевдоинтелигенция. А на самом деле элита рождается сейчас, на Майдане, на баррикадах, в окопах. Это те, кто, несмотря на разочарование, ежедневно ведет реальную борьбу с чиновниками у себя на месте.

Эти люди еще не набрали критическую массу в обществе, но только появится точка бифуркации, когда украинцы убедятся, что кроме виртуального выбора, который им навязывают Шустер и другие медиа-проекты псевдоэлиты, есть другой, когда они увидят действия нового политического класса, изменения наступят. Без сметения этого политического класса мы обречены на бунты и протесты. Но бунт — участь раба. Нам сейчас нужна революция не на улице, а в кабинетах. Не картинки Майдана, а реальные результаты, которые будут только тогда, когда изменим систему, разрушим карточный дом, выключим эту виртуальную реальность.

И еще один момент. Во время преобразований в обществе надо понимать, что первично. Первичное — сохранить саму структуру и архитектуру государства, его фундамент. Ведь иногда желание быстрых реформ, изменений ради изменений вызывает ситуацию руины.

Людям, которые и так недовольны властью, политическим классом, бросают простые формулы социального аспирина, очень простые решения. «А ну-ка поснимайте всех» и прочие. Это очень разжигает массы, такое поддерживает публика, но именно это стало причиной руины в казацко-гетманскую эпоху, когда гетманы-консерваторы строили государство постепенно, но находились атаманы, которые говорили: «Возьмем сабли и всех порубим».

— И все-таки система (олигархи, красные директора) слишком крепка для того, чтобы ее можно было легко уничтожить. Силы новой и старой элит слишком неравны ...

— Олигархическая система действительно является прямым продолжением совка. Заработать первые миллионы без воровства имущества в 1990-х (а все олигархи происходят оттуда), без «добра» красных директоров, контактов со службами безопасности, прежде всего российскими, было невозможно.

Поэтому это действующее политбюро из олигархов, которые между собой враждуют, конкурируют, но на самом деле часто судьба страны решается не на площадях или в парламенте, что было бы логично, а на их сходняках. Подписываются «понятийные» соглашения, кто будет президентом, кто премьером, какая отрасль кому отойдет. Так они и электорат делят — кто финансирует левых, кто — правых. Делят нас. А всю эту волю уже реализуют клоуны под видом политиков, просто театральные герои, прошедшие кастинг олигархов.

Соответственно, чтобы всему этому положить конец, патриотическое движение должно заниматься и экономическими проблемами. Энергетическая безопасность государства, такой национальный вопрос, как существование или несуществование Московского патриархата в Украине ... И не потому, что я материалист, а потому, что знаю: собственность порождает власть.

Условно есть Новинский, который сидит на энергетических потоках и может финансировать Московский патриархат, который навязывает нам «русский мир». Мы часто боремся с клоунами, информационными пузырьками (иногда специально запущенными) вместо того, чтобы противостоять источнику этого зла. Надо бить олигархов по карманам, по экономической базе. У нас нет ни одного украинского олигарха, и я хочу подчеркнуть слово «ни одного».

— Как бить?

— Номер один — российский бизнес. В Украине фактически 70% реального сектора и промышленности прямо или косвенно связаны с Россией. А это средство давления на граждан из-за зарплаты, что влияет на социальную стабильность страны. Это финансирование «русского мира», сепаратизма и тому подобное. Вторая, похожая проблема — бизнес-схемы нынешних или бывших чиновников. Фактически все основные потоки контролируют они.

И, имея два таких больших рычага влияния на сегодняшнюю власть (прямой — социальная стабильность, выплаты в бюджет — и коррупционный), создают благоприятный климат для реванша. Потому что человеку-суперпатриоту, дважды взявшему деньги за экономические услуги от какого-либо Клименко или его представителей, в третий раз, очевидно, уже будет адресована не экономическая просьба, а, скажем, политическая.

Работая в СБУ, я обнаружил, что завербованными агентами ФСБ были коррупционеры. Это касается практически всех приграничных областей. Таможенников, пограничников, работников милиции, Службы безопасности. Человек годами «крышевал» канал контрабанды (в России это только ведомственный бизнес), и на каком-то этапе его вербуют. Документируют и говорят: «Или ты работаешь на нас, или будешь государственным преступником».

Тем более, что каждый знает: если зафиксировали меня, то мой начальник, у которого не Toyota Land Cruiser, а Maserati, вероятно, уже не только на крючке в ФСБ, а давно ее генерал. Нам это и объясняли те люди, представители среднего звена органов. Таким образом, кстати, и проламывали ворота для Крыма, «ДНР», «ЛНР», Одессы.

Эти попытки были и в Харькове. Именно из-за таких лиц. Поэтому очевидно, что, используя средства или коррупционные связи, также финансируют реванш. Не только через Опоблок или«Украинский выбор», но через финансирование генпрокуратуры, СБУ, до Администрации президента. Есть вход в эти высокие кабинеты, и соответственно люди уже ведут себя мягче, не столь радикально.

Что мы предлагаем делать и делаем? Сформирован и 20 мая (интервью было взято раньше — Ред.) будет представлен украинский санкционный пакет. У нас уникальная страна, которая фактически не применила против агрессора экономические санкции.

И наши обращения с плачами к западному миру, которые периодически слышим от дипломатов, как минимум странные. Надо объяснять это обществу и наращивать давление на парламент, президента, чтобы такой законодательный санкционный пакет был принят. В нем говорится, например, о запрете представителям страны-агрессора быть бенефициарами в области естественных монополий, а это основной сектор. Если мы их оттуда вычистим, уже на одно легкое Украина будет дышать свободнее.

Нужно модифицировать законопроект о спецконфискации, который не понравился правозащитникам. Может, они и имеют резон, но конфисковать имущество Януковича и всех его ставленников все равно надо. По крайней мере тех, кто в розыске.

Вот такими шагами мы уменьшим базу для коррупции, в том числе и политизированной. Думаю, этого реально достичь. И это, кстати, тоже гигантский шаг в изменении политического класса. Если у русских и януковичей здесь не станет финансов, не будет как воспитывать новых «звезд» виртуальных ток-шоу, раскручивать-поддерживать свои псевдопроекты, все будет происходить честнее.

По крайней мере, для нового политического класса, который формируется в Украине, появится шанс на равных или даже на лучших условиях побороться за власть. Кроме того, конечно, надо разъяснять обществу, в чем угроза оккупационного бизнеса, и наращивать бойкотное движение и акции прямого действия. Из моего опыта относительно компании «Мегаполис»: пока активисты не заблокировали ее склады, мы с нардепами почти год писали письма в СБУ, прокуратуру, АМК о том, что у нас работает ФСБшная фирма.

Но только прошли акции прямого действия, достаточно жесткие, по крайней мере, начался диалог с органами власти, был созван санкционный комитет, стала заметной хоть какая-то работа. К сожалению, надо время от времени прибегать к революционным методам воздействия, потому что если они нас точнов чем-то переигрывают, то это в бюрократии и писанине.

— Может ли общество как-то помочь власти, которая безуспешно борется с коррупцией, преодолеть наконец это зло?

— Да. Если попытается сфокусироваться на одной конкретной проблеме, конкретной фамилии. Я презираю теоретических борцов с коррупцией, которые проводят конференции, мастер-классы, красивые презентации, а на выходе — ноль.

Понимаю, что необходимо изменение законодательства, но не верю, что это даст быстрые результаты. Все эти борцы с коррупцией — или популисты (у меня такое впечатление от Михаила Саакашвили — ни одного доказанного факта, ни стратегии, ни документальной базы, просто слова), или люди, которые занимаются политзаказом, когда из всех коррупционеров Украины бывают выбраны почему-то те, кто является политическими конкурентами их самих или экономическими — их заказчиков.

Поэтому надо просто выбрать точку, фамилию, упереться и сделать. Уверен, это удастся. А чтобы закрыть «гештальт», идеально было бы сосредоточиться на коррупционерах, связанный с прошлой и современной властью — таких очень много. Без конкретной одной посадки коррупционера, пока общество не увидит человека за решеткой, будет большое отчаяние.

Например, есть Юрий Бойко. Саге о вышках Бойко несколько лет. Об этом уже знают все. Но сага есть, вышки есть, а Бойко ходит в парламент. Это убивает веру людей, которые делали Революцию Достоинства, солдат, воюющих на фронте. Они этого не поймут. Как так? Всем же известен преступник!

Причем люди, которые называли его преступником, — это и Петр Порошенко, и глава президентской фракции, и другие. Когда спрашиваю, почему Бойко не сидит в тюрьме, начинается теория о единстве нации: «Мы не можем, это раскол общества». Я не верю, не знаю, как посадка Бойко может расколоть общество. Это нонсенс.

Думаю, и на оккупированных, и на неоккупированных территориях Донецкой области скажут: «Ну и слава Богу». А где он еще расколет? В воображении ОРТ? Да это как-то и не важно, что они скажут. Должно быть наказание, тюрьма — тогда можно говорить о результатах. А если этого в ближайшее время не произойдет, то общество будет заполнять ниши, которые не заполнило государство. Начнется самосуд, люди сами будут устанавливать справедливость.

И бездействие прокуратуры, отсутствие политической воли у власти абсолютно легитимизируют это насилие в глазах населения. И когда маховик закрутится, его не остановишь ничем. Именно поэтому, на мой взгляд, главными провокаторами и агентами Кремля являются не те, кто кричит «зрада» (хотя такие меня настораживают), а чиновники высшего уровня, которые провоцируют эти мысли. Потому что их преступная бездеятельность приводит к разочарованию, а оно — к дестабилизации и бунту.

— Реально ли сейчас говорить о заключении нового общественного договора, об изменениях модели отношений между государством и гражданином?

— Более того, в первые два-три месяца после Революции достоинства я чувствовал: хотя тогда и не было никакого озвученного общественного договора, но события Майдана, желание перемен, энтузиазм людей выстроили на то короткое время определенную этическую базу. Не говорю, что все перестали воровать или сделались идеальными чиновниками, но, по крайней мере, появились какая-то осторожность и непосредственное влияние общин на принятие решений. Может, иногда оно было не совсем цивилизованным, но было.

В идеальной картине мира, конечно, чиновник должен бояться людей, их осуждения, воздействия, перспективы, что завтра он не будет сидеть в своем кресле. Поэтому парадоксально, но такие банальные вещи, как децентрализация или реформирование госслужбы, которое сейчас постепенно происходит, в чем-то к этому приближены. У общин будут реальная власть, деньги, и если информационно дотянуться до людей, чтобы они осознали, что собственно община является основным распорядителем, а власть — это просто сервисная служба, которая предоставляет им определенные услуги за их же деньги, то думаю, что это будет именно тот путь.

— Но учитывая нашу унаследованную азиатскую модель государства и массу местных князьков ... Не приведет ли это к раздробленности и не случится ли так, что люди все равно ничего не получат?

— Да, угроза существует. Потому что есть процесс децентрализации, а есть — феодализации, и они у нас происходят параллельно. Часто темой децентрализации пользуются полусепаратистские деятели. Слышим о Бессарабии, Закарпатье, о порто-франко в Одессе. Люди думают, что на этой волне можно что-то сконструировать чисто свое, но оно скорее открывает ворота оккупантам. И здесь есть уже проблема разъяснения и коммуникации госаппарата с властью.

Децентрализация не предполагает каких-то не присущих общинам функций. Речь идет о простых вещах: где будет школа, куда вывозить мусор и тому подобное. Медведчук и К°, которые под предлогом децентрализации фактически носятся с идеей федерализации, часто делают параллельный процесс, вбрасывая туда не объединение территориальных громад сел, городов, а неких микрорегионов. Этот процесс продолжается, и именно поэтому неплохим предохранителем предполагаемых изменений в Конституцию является идея префектов.

Эти люди должны следить, чтобы не было перейдена граница, когда кроме вопроса канализации или теплоэнерго вдруг возникает тема языка или какого-нибудь объединения, проверять на соблюдение Конституции и территориальной целостности. То есть модель нарисована хорошо. Насколько она будет внедрена и эффективно использоваться, это большой вопрос, который опять-таки нас будет отсылать к политическому классу. Если на эти должности префектов придут «смотрящие», появится проблема, если произойдет смена политического класса, все будет работать.

Изменение на самом деле происходит, но процессы не такие быстрые. Стольких представителей национального движения в парламенте, общественных активистов, патриотов, воинов еще никогда не было. В этом смысле ВР сейчас уникальна. То же и в местных советах. Пусть их 10%, пусть они спорят о партийных делах, но в вопросах декоммунизации все эти патриотические депутаты объединяются и принимают правильное решение. И именно эти активные люди со временем возглавят общины.

Более того, если мы зачистим — а к этому надо стремиться — экономический базис системы, олигархические партии будут иметь меньше влияния, тогда больше его получат другие политсилы, независимые от олигархов. У них будет реальная власть на местах.

Все зависит от того, как сработает президент. Но система, банально описанная в Конституции — по крайней мере, как я ее вижу — может дать ростки новой жизни. Этим патриотически настроенным активным гражданам надо всеми силами включаться в выборы в местных общинах, брать на себя зону ответственности. Это именно тот момент, который будет отличать их от популистов. Сделать что-то маленькое — и уже будет большая школа. Этот эволюционный процесс через несколько лет может дать результат.

— Система позволит эти изменения? Не сожрет ли романтиков по одному?

— Система не является чем-то совершенно лишенным индивидуальности. Она всегда строится на конкретных фамилиях, выбив которые (тем более, если они символические и знаковые), ее можно разрушить. Есть конкретные олигархи, коррупционеры, российские агенты, конкретные люди, которые тормозят процессы реформ.

Надо их инвентаризировать, чем мы и занимаемся, и конкретно начать уничтожать. Политически, экономически, акциями прямого действия. Они зациклены на этих фамилиях, на «понятийных» сделках, счетах, межличностных контактах. Речь идет не о матрице, как в кино, всепроникающей, которая все контролирует; это в значительной степени миф, не надо преувеличивать.

— Но Вы не раз говорили о большой роли президента ...

— Думаю, у него сейчас сложная ситуация, которая может возникнуть у любого в этой стране. Глава государства — здесь несчастный человек. Почему? Я чувствую, как он колеблется. Поэтому его надо подталкивать в правильную сторону. Не ждать, а стимулировать. Дело в том, что всегда существует ошибка простых решений, когда подчиненные подходят и говорят, мол, надо стабилизировать или поддержать рейтинг, например, на Сумщине, там есть Деркач, который при всех президентах держал регион, поставим на него. Так БПП сделал на прошлых местных выборах. Явно или не явно, но ...

Быстрые результаты есть, но на самом деле президента вводят в заблуждение, он становится зависимым от них, от региональной мафии, которая, кстати, вместо децентрализации хочет себе устроить ленное владение: территория Киссе, Балоги, Калетника ...

Более то, Порошенко пребывает в иллюзии, что это его люди, а эти «товарищи» уже поменяли партийные билеты десятки раз, в 2013-м синхронно шли против Майдана, а в 2014-м многие из них были за «русский мир» и видели себя во главе микрогуберний «Новороссии». Поэтому надо это президенту доносить, делать их «законтаченными» (хочу сказать на их языке), нерукоподаваемыми. Не может украинский лидер сотрудничать с такими негодяями. Надо их вытеснять, и я убежден, что это возможно.

Чтобы вокруг фамилии было такой фон, чтобы те, кто еще хочет президенту посоветовать: «Есть старая схема, может сработать», услышали: «Да ну его, даже слушать не хочу». Это кропотливая работа, которая не собирает много лайков в Facebook, не дает быстрых результатов и не открывает, а закрывает двери на телешоу, но она очень нужна. Сейчас этим и занимаемся. Именно Юрой Енакиевским и его камарильей. Кто, где, как, юридически, информационно, акциями прямого действия, объектами ...

Оно, конечно, как носить воду в сите, но это и есть воспитание людей в исполнительной власти, президентской вертикали. Противодействие таким связям, олигархам — еще и школа и выявления новых пассионариев, людей, способных организовать процесс.

Это, наконец, переориентация национального движения с вышиванок и песен на вопросы экономического национализма, экономического и информационного пространства, деоккупации. И, если у нас появится такой слой, который так же искренне, как сражался на Майдане, как воюет на Востоке за идеалистические вещи, будет эффективен в вопросе деоккупации, уничтожении олигархического класса, понимать, как это все включается-выключается, тогда и получим новый политический класс.

Нам надо, чтобы патриоты-националисты не только цитировали стихи, но и учили международное экономическое законодательство, умели сами пвыявлять офшорника, больше разбирались в экономической карте страны: что надо деоккупировать, как это сделать.

Это мировоззренческая задача, другого пути нет. Ведь только в таких процессах закаляется новый политический класс. В 1917-1918 годах Украину в значительной мере погубила похожая проблема: те, кто был искренен, не умели управлять. Я не верю, что кого-то можно посадить и научить, или взять людей, которые не горят идеалистическими национальными чувствами, и сделать их украинцами. Но научить националистов большей прагматичности и эффективности, новому менеджменту — как самоорганизовываться и действовать — вполне реально. Более того, мы показали колоссальный пример самоорганизации на Майдане, и, если его пустить в русло деоккупации страны, он даст свои плоды.

Роман Малко, опубликовано в издании Тиждень.UA

Перевод: Аргумент